Сегодня, 2 мая, основателю Камчатской хоровой капеллы, заслуженному деятелю искусств РФ Евгению Ивановичу Морозову исполнилось бы 80 лет.

Предлагаем вашему вниманию монолог Евгения Ивановича Морозова, записанный Сергеем Александровичем Бычковым в 2011 году.

Родился я в Москве 2 мая 1944 года и до окончания консерватории жил в столице. Мама работала в «Мосэнерго», а папа на военном заводе. Никакого отношения к музыке они не имели. Но мама рассказывала, что дед мой, живший в селе под Рязанью и обладавший сильным и красивым голосом, был в местной церкви некоторым образом нештатным регентом, ни одна служба не обходилась без его участия. Так что мои музыкальные корни от деда, наверное.

Еще в детском саду родителям говорили о том, что сыну надо учиться музыке, а в общеобразовательной школе им посоветовали отдать меня в хоровое училище. 

Попал я туда со второй попытки.

Конкурс был огромный. Слушал детей Александр Юрлов, известный дирижер, руководитель хоровой капеллы ныне носящей его имя. Александру Александровичу я «не приглянулся». Возможно потому, что пел дежурную для таких прослушиваний песню Дмитрия Кабалевского «То березка, то рябина». 

Отец, человек настойчивый, добился повторного прослушивания, чего практически никогда ранее не случалось.

Во второй раз меня прослушивал сам Александр Свешников, ректор Московской консерватории, выдающийся хоровой дирижер и педагог. Тут я спел песню, «Сормовскую лирическую», которую запомнил на слух в кинотеатре, перед сеансом. Песня это взрослая, достаточно сложная интонационно. 

После прослушивания Свешников сказал Юрлову: «Если мы таких ребят не будем брать, то тогда кого нам брать?».

Этот разговор я и сейчас отчетливо помню.

Вот так во втором классе я оказался в Московском государственном хоровом училище, в знаменитом хоре мальчиков.

Там мы изучали музыкальные предметы и параллельно проходили курс общеобразовательной школы.

Конечно, прежде всего, из нас готовили квалифицированных музыкантов. С первого класса с нами занимались в основном педагоги Московской консерватории. Это была большая заслуга Свешникова, тогдашнего ректора консерватории.

Часто проводили классные вечера и приезжали на них, например Святослав Рихтер и Нина Дорлиак, Сергей Доренский, Лев Власенко и другие выдающиеся московские музыканты. С самого раннего детства мы были погружены в атмосферу творчества.

Сколько раз в неделю был хор?

Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота…

Да, занимались музыкой буквально с утра и до вечера. Занимались с увлечением, хотя, как и все мальчишки очень хотелось и побегать и мяч погонять…

Поскольку ездить от дома до училища мне было довольно далеко, то до седьмого класса я жил в интернате. Вечерами сольфеджио, фортепиано и другими музыкальными предметами с нами занимался Евгений Щедрин, дядя Родиона Щедрина, выдающегося русского композитора. Был он нам музыкальным «дядькой».

В послевоенной Москве жить было конечно трудно. Но мама старалась меня одевать, насколько это было возможно, прилично. Когда стал постарше, мне костюмы шили в ателье. Нет, я никогда не был пижоном или стилягой, во всяком случае, оранжевый галстук не носил, но с детства одевался и стараюсь одеваться по сию пору не во что и не как попало.

Во время учебы спортом занимался в пределах школьной программы, но летом, уезжая на две смены в пионерский лагерь, и в футбол гонял и в баскетбол и в волейбол играл с огромным удовольствием. Первые годы на Камчатке занимался лыжами. И на коньках катался, но потом работы становилось все больше и больше, и выкроить время для занятий спортом стало просто невозможно.

 Закончил я хоровое училище и, можно сказать, плавно перетек в консерваторию. Поскольку подготовка выпускников нашего хорового училища была очень высокой, то проблем с поступлением ни у кого никогда не было.

Учился я в консерватории у Серафима Казанского. И  в хоровом училище у него занимался и в консерватории попал к нему в класс. Он был очень внимательным педагогом и позволял набираться ума и опыта у других дирижеров. И всегда чувствовал, у какого дирижера я побывал на концерте.

В Большом зале консерватории в те времена постоянно проходили концерты выдающихся советских и зарубежных музыкантов. Это сейчас можно заплатить деньги и арендовать Большой зал консерватории любому, даже посредственному,  музыканту.

В мое время, право играть в Большом зале имели только великие артисты.

Конечно, часто покупать билеты, даже по тогдашним скромным ценам,  многие студенты не могли. Поэтому чтобы попасть на концерт мы организовали дружину, которая охраняла бабушек - контролерш на входе от многочисленных желающих без билета прорваться на концерт. Нас за это бесплатно пропускали.

Это было восхитительное время.

У нас перед глазами всегда были удивительные примеры истинного служения искусства, порядочности, интеллигентности.

Должен сказать, что в Московской консерватории наличие музыкальных гениев на квадратный метр площади просто зашкаливало. И мы жили среди них и рядом. И вот что очень интересно и очень важно - они были очень приветливы с нами, студентами. Всегда тепло здоровались. Дмитрий Шостакович, Арам Хачатурян, Александр Свешников, Эмиль Гиллельс, Генрих Нейгауз, Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Леонид Коган… это были невероятно интеллигентные люди. Великие музыканты, цвет мирового исполнительского искусства, но при этом очень доступные в общении.

Остаться после учебы в Москве? Это не было проблемой.

Но я для себя решил, что должен уехать. Причем уехать далеко на Север – в Магадан, Якутск, на Камчатку…

В Москве,  конечно, никакого хора мне никто не дал бы. Так бегал на подхвате у маститых музыкантов.  В лучшем случае получил бы детский хор. А я хотел себя проверить. Создать что-то свое.

Поначалу привлекал Магадан – там имелся оркестр в оперетте, и меня занимала одно время идея стать симфоническим дирижером, но потом, я понял, что судьба моя – стать дирижером хора.

Летом 1965 года от Москвы до Владивостока смотрел на страну из окна поезда, а 19 августа на красивом белом пароходе под названием «Советский Союз» прибыл в Петропавловск-Камчатский.

Город встретил солнечной, ясной погодой. Конечно, прибытие в столицу Камчатской области из столицы Советского Союза было некоторым испытанием для психики.

Но как-то сразу начались заботы об устройстве быта. Одно общежитие, другое и через какое-то время все наладилось.

В училище уже работали хоровые дирижеры – Юрий Бибин, Владимир Быков. Все мы вышли из одной хоровой «шинели»  - Московского государственного хорового училища и Московской государственной консерватории. В целом отношения у меня, молодого специалиста, сложились вполне нормальные.

Камчатская хоровая капелла была создана в 1967 году.

Создание коллектива оказалось невероятно трудной задачей. И собственно творчества там было поначалу, ну может быть, десять процентов. Остальное - организационные заботы.

Коллектив собирал по крохам, поскольку надо было найти людей поющих, а еще приходилось убеждать руководителей предприятий, чтобы они не препятствовали увлечению своих работников, надо было убеждать «вторые половины», что человек не «налево» ходит, а в капелле поет.

В общем, всякое бывало, на долгом и трудном пути создания капеллы.

Ездили в Мильково, Эссо, в Усть-Большерецк. В дальние поездки ездить было трудно, поскольку многие участники работали на производстве, и на несколько дней, отпросить работника было не просто.

Сам много ездил по северу Камчатки в фольклорные экспедиции. Делал огромное количество обработок для хора. Учителем этого дела у меня, в свое время, был знаменитый фольклорист мирового уровня, Евгений Гиппиус, племянник той самой Зинаиды Гиппиус.

Еще в училище пытался сочинять музыку. Наверное, потому и гимн Камчатского края сочинился.

Написаны мной и оригинальные произведения для хора. Например, хоровая поэма «Пируют Гамулы» на стихи известного камчатского поэта Георгия Поротова. На музыкальном фестивале «Камчатская весна - 2011» запланировано исполнение этого, как мне кажется, весьма удачного сочинения.

Да, Камчатское музыкальное училище, это огромная часть моей жизни. Десятки учеников, многими из них я просто горжусь.

Вот из учеников последних лет - Юра Ростоцкий. Он пошел по моим дирижерским стопам. Во время учебы в Хоровой академии создал детский хор, ездил с ним в Париж на международный конкурс и завоевал там высшую награду, «Гран - при». На конкурсе студентов – дирижеров ВУЗов России тоже завоевал первое место. Это тоже очень серьезная музыкальная победа. На международном конкурсе имени Зары Долухановой занял второе место как вокалист.

Квартира в Москве по-прежнему ждет, дочка, Наташа, живет в Австралии.

Шестнадцать лет назад мне сделали весьма лестное предложение работать в Московской консерватории. Через год гарантировали звание профессора.

Отказался.

Из-за капеллы.

Не смог бросить давно ставший частью меня родной коллектив.

К тому же в те времена нам оказывал огромную поддержку губернатор Владимир Афанасьевич Бирюков.

Маршруты гастролей капеллы пролегали по разным странам континентам – Европа, Азия, Америка…

Публика многих городов мира рукоплескала артистам Камчатской хоровой капеллы. В американском турне по семи штатам некоторые любители музыки проехали вместе с нами от Чикаго до Сан-Антонио. Так их восхищало искусство камчатских музыкантов. За рубежом мы ощущали себя музыкальными послами Камчатки и России.

Что сейчас держит меня на Камчатке?

Сама Камчатка, ее особая аура, замечательные люди.

И, конечно, Камчатская хоровая капелла.

Моя жизнь и судьба.

Монолог Заслуженного деятеля искусств России Евгения МОРОЗОВА

записал Сергей БЫЧКОВ